Сфера интересов — эндокринная хирургия щитовидной железы и паращитовидных желез, малоинвазивная хирургия щитовидной железы, лечение синдрома диабетической стопы, эндоскопическая хирургия органов брюшной полости
Я и профессор Губин Г. Д.
Мое образование
В школе меня привлекали естественные науки. Может поэтому по окончании школы я поступил в Тюменский медицинский институт на лечебный факультет.
Учиться было интересно. Но особенно меня привлекла работа в СНО. Я занимался в студенческом научном кружке на кафедре биологии у профессора Г. Д. Губина. Кафедра занималась проблемами хронобиологии, а я изучал циркадианную структуру ритма супероксиддисмутазы в организме белых мышей.
Ночные эксперименты, доклады на ежегодных студенческих научных конференциях, участие в работе СНО — все это было звеньями одной сказочной цепи — студенческой жизни, которая органично сплеталась с учебой, участием в строительном отряде, ночными дежурствами в больнице (сначала санитаром, а потом медбратом).
Мои первые публикации в газете «Медик»
Тогда же я стал публиковать свои первые статьи в газете Тюменского медицинского института «Медик».
Когда во время учебы в институте я работал санитаров в операционном блоке городской клинической больницы №2 г. Тюмени, мне удалось познакомиться с профессором В. Ф. Егиазаряном. Это знакомство и решило всю мою будущую жизнь. Еще во время обучения на первом курсе мне попалась в руки книга «Сердце хирурга» Ф. Г. Углова, в одной из глав которой автор рассказывал о тогда еще молодом, но перспективном ученом-хирурге Владимире Фадеевиче Егиазаряне, который работал в его клинике в Ленинграде. Мне хорошо запомнилась эта фамилия. Как-то, «санитаря» во время операции, я услышал в разговорах хирургов это имя. Поинтересовался — кто он и откуда? Каково же было мое изумление и радость, когда я узнал, что это тот самый хирург, что он после окончания докторантуры приехал к нам в Тюмень и возглавил кафедру госпитальной хирургии!
И вот, когда на пятом курсе мы пришли на цикл госпитальной хирургии, я уже точно знал, что буду хирургом. Владимир Фадеевич буквально заразил меня любовью к хирургии. Я стремился хотя бы в качестве второго, третьего ассистента попасть к нему на операцию.
Часто дежурил с бригадой хирургов, ходил на экстренные операции. В студенческом кружке при кафедре госпитальной терапии занялся темой «Отдаленные последствия ранений сердца». За два года работы у меня набрался большой материал (в архиве больницы я проанализировал более тысячи историй пациентов с данной патологией, у меня набралось более 150 пациентов с ранениями сердца в сроки от 2 до 20 лет, разослал им всем анкеты, часть вызвал на прием, осмотрел, опросил….)
Защита кандидатской диссертации в 1998 году
В 1990 году я окончил институт и был зачислен в ординатуру при кафедре госпитальной хирургии нашего института. С сентября я должен был выйти на учебу, но в августе В.Ф.Егиазарян умер…. Четвертый инфаркт…
В клинической ординатуре я сделал упор на овладие клиническими навыками. Старался больше ходить на операции с хирургами отделения гастрохирургии областной клинической больницы и отделения торакального отделения №1 городской клинической больницы №2 г. Тюмени, которые были базами нашей кафедры. Во время обучения в ординатуре я дважды направлялся в командировки в районы юга Тюменской области вместо хирургов, которые работали по одному в больнице и которым тоже надо было сходить в отпуск. Когда в радиусе 100 км ты остаешься одним хирургом на 10 тысяч человек населения района, то осознаешь меру своей ответственности. С содроганием сердца еще и еще раз перечитываешь книги, которые были в маленькой библиотечке районной больницы или которые взял с собой. Школа таких поездок была хорошая. Самостоятельность укрепляет твое стремление к самосовершенствованию, и после таких командировок по приезде в родную клинику я уже почувствовал себя более опытным, более самостоятельным врачом.
Мне всегда хотелось овладеть новыми современными технологиями лечения. И, когда в 1994 году к нам в клинику приехал профессор А. С. Балалыки, чтобы обучать работе на только что появившейся тогда эндоскопической стойке, я решил заняться этим разделом хирургии. В 1995 году я прошел усовершенствование по «Лапароскопической хирургии» в Российском государственном медицинском университете в г. Москве под руководством этого очень интересного и заряжающего своей энергетикой хирурга. С тех пор лапароскопическая хирургия — это один из любимых разделов моей работы. В настоящее время мы уже не ограничиваемся только плановыми лапароскопическими холецистэктомиями, а выполняем широчайший спектр малоинвазивных эндоскопических оперативных вмешательоств (включая аппендэктомию при остром аппендиците, торакоскопические операции при буллезном легком и эмпиеме плевры, эндоскопические операции при проникающиз ранениях груди и живота, остром деструктивном холецистите, спаесной болезни брюшной полости).
С 1997 года я поступил в аспирантуру на кафедру госпитальной хирургии. В те времена в институте разрабатывалось напрвление — изучение анастомозов с помощью компрессионного устройства из никелида титана с эффектом «памяти формы». Анастомозы накладывались на любые полые органы брюшной полости. Сравнивались они с ручными и аппаратными швами. Конечно в сравнении с ручными — они были лучше, но вот с аппаратными — это вопрос. С теми аппаратами, что были в арсенале хирургов в то время (отечественного производства, с плохо прошивающим скобками) они может были и лучше, но после того, как появились импортные аппараты, которые прошивают двух- трехрядным швом, сами рассекают при этом ткани, об этих компрессионных устройствах можно забыть! Но в те времена, вероятнее всего, из-за нашей изолированности от современных западных технологий, компрессионные устройства применялись широко. И я решил влиться в круг исследователей этой темы.
На собаках мы делали модель перитонита и изучали возможность формирования компрессионного межкишечного анастомоза в этих условиях. Не смотря на экономиченские трудности в 90-х годах, когда полностью отсутствовало финансирование научно-исследовательской работы и приходилось самому оплачивать и договариваться о поставке экспериментальных животных, ухаживать за ними, самому доставать шовные материалы, инструменты, препараты для анестезии, задуманный эксперимент на животных провести удалось. И в 1998 году мною была защищена диссертация на тему «Разработка и применение оптимального способа межкишечного анастомоза в условиях разлитого перитонита (экспериментально-клиническое исследование)».
После защиты диссертации параллельно с практической работой хирургом я стал вести занятия на кафедре госпитальной хирургии у студентов 5-6 курсов в качестве ее ассистента. Это тоже было интересно, поскольку при подготовке к занятиям приходилось постоянно изучать современную литературу, что бы какой-то очень умный студент не смог поставить тебя в неловкое положение с каким-либо каверзным вопросом!
В 1992 года на базе городской клинической больницы №2 был организован эндокринологический центр, который обслуживал пациентов города с эндокринной патологией. Возглавила его профессор, зав. курсом эндокринологии кафедры госпитальной терапии нашего медицинского институра А. А. Нелавева. Тогда же, меня, еще молодого хирурга, она пригласила заниматься пункционными билпсиями узлов щитовидной железы и вести отбор пациентов на оперативное лечение. И в свободное от работы, время я стал вести прием пациентов с узловой патологией щитовидной железы. В те времена был один подход к этой проблеме — оперировать всех, дабы не произошла малигнизация узла! Так и было, поскольку пункционная биопсия узла без УЗИ-контроля, на ощупь, была малоинформативна.
IV Всероссийский конгресс эндокринологов, 2011 г, Санкт-Петербург. С монстрами отечественной эндокринологии Мельниченко Г. А. и Фадеевым В. В.
Я уже был кандидатом медицинских наук, неплохо исполнял практически весь спектр хирургических операций, наш эндокринологический центр был преобразован в Городской эндокринологический диспансер и обрел отдельное помещение, и как-то на приеме я имел очень интересную беседу с одной пациенткой, которая координально изменила всю мою дальнейшую жизнь. Пациентка — женщина лет 40, абсолютно здоровая цветущая леди, которую ничего не беспокоило. При УЗИ щитовидной железы у нее случайно обнаружили множество мелких узловых образований от 1,5 до 2 см в диаметре. Данный пункционной биопсии — коллоидный зоб, тиреоидный статус совершенно нормальный. Естественно в свете тех представлений об обязательной необходимости оперативного удаления всех узлов щитовидной железы я предложил ей операцию. На вопрос, что ее ожидает в послеоперационном периоде, я ответил о необходимости пожизненно принимать тироксин, поскольку придется убрать всю щитовидную железу. Женщина помолчала и спросила: «Доктор, сейчас я совершенно здорова, меня ничего не беспокоит, а после операции я буду пожизненно сидеть на таблетках! Т.е. я уже не буду здорова?». Ее слова так мне запомнились, что всю дальнейшую свою научно – практическую деятельность, я посвятил этой проблеме, а именно разработке оптимальных подходов к тактике ведения и оказания медицинской помощи пациентам с узловой патологией щитовидной железы. Я стал посещать все эндокринологические конгрессы и съезды, которые проводились в России. Сначала заочно (на сайте «Тиронет»), а потом и очно я познакомился с такими величинами эндокринологии и эндокринной хирургии, как проф. член. кор. РАМН Г. А. Мельническо, проф., член. кор. РАМН А. П. Калинин, проф. В. В. Фадеев. Именно с их помощью мне пришло правильное понимание этой проблемы.
В 2001 году я прошел обучение в Эндокринологическом центре РАМН в г. Москве по теме «Хирургия органов эндокринной системы» под руководством д.м.н. Н. С. Кузнецова и тогда еще к.м.н, а теперь уже д.м.н. В. Э. Ванушко.
С главным хирургом-эндокринологом Калининым А. П., 2010 год
И уже в 2008 г. в диссертационном совете Челябинской медицинской академии мною была защищена докторская диссертация по двум специальностям — хирургия и эндокринология, на тему: «Оптимизация медицинской помощи пациентам с узловым зобом в регионе легкого йодного дефицита».
В Челябинске я познакомился с хорошими хирургами, фанатами своего дела-профессорами В. А. Приваловым и О. В. Селиверстовым. Они обучили меня малоинвазивным вмешательствам на узлах щитовидной железы — этаноловой деструкции и лазериндуцированной термотерапии (ЛИТТ). Сейчас мы внедрили эти методики в нашем Эндокринологическом диспансере. Благодаря их применению отпала необходимость в оперативном лечении многих пациентов с доброкачественными узлами щитовидной железы.
В настоящее время я уже сам являюсь преподавателем, обучаю молодых хирургов. Но я с благодарностью вспоминаю всех своих учителей, которые встретились на моем профессиональном пути и которые помогли мне стать специалистом. И все, что они передали мне, я стараюсь дать своим ученикам.
